Как зечки относятся к женщине у которой муж сидел неоднократно
Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Как зечки относятся к женщине у которой муж сидел неоднократно». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.
Александра, 31 год, Ульяновск:
Семь лет назад мне с незнакомого номера позвонил мужчина, представился Максимом. Оказалось, что он ошибся и попал не туда. Мы разговорились и стали часто созваниваться.
Максим сразу сказал, что сидит в колонии за убийство и что ему осталось еще полтора года, а до этого сидел по малолетке. Он позвал меня на КС (краткосрочное свидание. — Прим. ред.), съездила.
Мы понравились друг другу, и он спросил, согласна ли я его ждать.
Я помогала ему: возила передачки, деньги на телефон закидывала, выбивала свидания. Через несколько месяцев Максим предложил расписаться. Я собрала все бумаги. Родственникам ничего не сказала, думала, не поймут.
Когда он освободился, стали жить вместе. Муж устроился на работу, обеспечивал меня, подарки дарил, в кафе и кино водил. В общем, относился очень хорошо, даже голос никогда не повышал.
Родственники хорошо его приняли, мама моя его за сына считала.
Как зечки относятся к женщине у которой муж сидел неоднократно
Ася, 34 года, Пермь:
За полтора года до знакомства с будущим мужем я разошлась с сожителем. Одной было тяжело: у меня трое детей. Зарегистрировалась на сайте знакомств. Он написал, я ответила и понеслось. Такая страсть вдруг вспыхнула.
Он сказал, что сидит за кражу, и позвал на свидание. Увидела его вживую и поняла, что пропала окончательно. Он — это я, только в мужском обличии. Мы говорим одними фразами, знаем, о чем другой думает, чувствуем физическое состояние друг друга.
Если в мире существуют две половинки одного целого, то это мы.
Месяц назад мы поженились. Регистрацию организовали за три дня. До любимого мне нужно было ехать 400 км. Я оформила документы в ЗАГСе и поехала с регистратором в колонию. Мы взглянули друг на друга мельком.
Две минуты речи, два согласия, две росписи, и регистратор сказала, что мы можем поздравить друг друга первым супружеским поцелуем. Помню, я испугалась, но муж наклонился и поцеловал. Земля поплыла под ногами. Потом его увели, а меня пустили к нему только после получасового досмотра.
Страсть дикая, все так быстро, что просто выдохнуть некогда. Три дня пролетели как три часа, расставаться было мучительно больно.
Мама когда-нибудь смирится, а если не смирится, мы уедем из города
Мама, с которой я живу, узнала о замужестве через две недели. Она сказала, что это, конечно, моя жизнь и мне решать, но она боится, что муж воспользуется мной и обманет. А еще сказала, что жить с ней под одной крышей мы не будем: хочешь с ним жить — живи, но не тут. Однажды даже пригрозила, что не отдаст нам внуков. Но этот вопрос обсуждению не подлежит.
Дети сразу сказали, что не останутся с бабушкой, а уедут с нами. Они общаются с отчимом по телефону и скайпу, знают, где он и за что, защищают его перед бабушкой и ждут домой. Мне непонятно поведение матери: мой старший брат трижды судим, и ей это жить совсем не мешает, да и любить она его меньше не стала. В любом случае, это все временные трудности.
Мама когда-нибудь смирится, а если не смирится, мы уедем из города.
Мы по возможности помогаем друг другу деньгами. Я продаю домашнюю выпечку и подрабатываю на почте на неполную ставку. Пока справляемся. Не сказать, что купаемся в роскоши, но и не голодаем.
Екатерина, 19 лет, Ростов-на-Дону:
Мы познакомились, когда мне было 17 лет, а ему 31. Он написал мне в соцсеть сообщение: «Дай номер», — и ничего больше. Меня это заинтриговало, и я написала свой телефон.
Он позвонил и предложил работу: он будет переводить на мою банковскую карту разные суммы, я — пересылать деньги, куда он скажет, а себе забирать процент. Мне тогда очень нужны были деньги, и я согласилась. Иногда он пересылал довольно крупные суммы, меня это напугало, я попросила рассказать подробности.
Он объяснил, что он сидит в колонии за разбой и таким образом зарабатывает. Мы стали общаться чаще, не только о работе, но и на личные темы. Потом началось: поздно не гуляй, туда не ходи, с тем не общайся! До него у меня не было парней, было приятно, что обо мне заботятся и переживают.
Он стал присылать подарки. Однажды через знакомого передал плюшевого мишку и букет цветов. Я в шоке была. Влюбилась, конечно, и девять месяцев его ждала.
Поехала встречать из колонии, а его приняли прямо на выходе и увезли в отделение разбираться по тем денежным переводам. Мне обидно стало: я столько его ждала, а тут буквально из-под носа уводят. Поехала следом. Полицейские говорили: «Ты что делаешь? Не знаешь его вообще? Зачем он тебе нужен?» А я ответила, что мне все равно и, пока я его не увижу, никуда не уйду. Вечером нас отпустили.
Когда посмотрела на него в первый раз, подумала: «Господи, да что ж мне с ним делать! Это ужас какой-то: худющий, синяки под глазами». Мы вышли покурить, и он случайно прикоснулся ко мне. У меня пошла дрожь по телу, и все, я поняла, что это — мое. Худой? Так ведь откормить можно! А синяки под глазами от недостатка солнца и витаминов.
Любимому после освобождения надо было ездить, отмечаться по месту прописки — а это далеко, время и деньги тратить не хотелось. Он никуда не ездил
Стали жить вместе, через месяц я забеременела. У меня проблемы со здоровьем, и врачи говорили, что если забеременею, то вряд ли выношу ребенка, а если и выношу, то он родится больным. Любимому после освобождения надо было ездить, отмечаться по месту прописки — а это далеко, время и деньги тратить не хотелось.
Он никуда не ездил, но я из-за этого не встала на учет в больницу, боялась, что через меня его найдут полицейские. Только однажды поехала на Украину, откуда я родом, сделала УЗИ, узнала пол ребенка. Родила здоровую девочку. А мужа из-за того, что он не отмечался по месту регистрации, объявили в федеральный розыск.
Когда дочке было три месяца, мы решили, что он нелегально пересечет украинскую границу, сможет спокойно работать и никто не будет его искать. Я же поеду следом. У него все получилось, но меня задержали. Позвонила мужу, сказала, что лучше вернуться и написать явку с повинной, тогда срок скостят, и что, если он не приедет, меня посадят за укрывательство. Он вернулся.
Мужу дали пять лет, хотя прокурор просил три года. Будем подавать апелляцию. Сейчас я с дочерью живу у свекрови, у нас отличные отношения. Жду любимого, как выйдет — обязательно распишемся.
Алексей, осуждённый, 43 года
Прощаемся с Владимиром, на его место садится Алексей. Разговорчивый, умно рассуждает, говорит, что любит читать. Рассказывает про свою избранницу.
«Никто не застрахован от обмана. Здесь мы все хорошие, а на свободе можем быть другие. С другой стороны, знаю массу ситуаций, когда люди познакомились в колонии и после освобождения мужчины они продолжили жить вместе, хорошо живут и по многу лет. Есть и другие истории.
Недавно у нас один женился, жена ему говорит, напиши на меня доверенность, я квартиру твою продам, а больше куплю. Он написал. Ни жену, ни квартиру с тех пор не видел. Обмануться можно как здесь, так и на воле. Любовь – это лотерея. Кому-то в ней везёт, а кому-то нет».
– А как чаще осуждённые женятся – по любви или расчёту?
– Есть такой фактор, как одиночество. Человеку всегда надо поговорить с кем-то по душам. Здесь есть психолог, но к нему же не будешь каждый день ходить, нас много, а он один. Для этого и нужен свой человек. Вообще, я считаю, три основных аспекта браков в колонии: физиологический, психологический и духовный.
Кто же они такие, женские авторитеты? Как говорят «под диктофон» сотрудники ФСИН, блатных зэчек в России сейчас практически не осталось.
В середине прошлого века они еще были и сейчас на пляже можно увидеть милых бабушек с татуировками «Умру за металл!» или «КПСС — враг народа!».
Назывались они багдадками (точное происхождение термина установить не удалось). Сейчас это слово современные осужденные почти не помнят.
Чаще всего это делали молодые матери-одиночки, случайно забеременевшие, упустившие время для аборта и абсолютно не знающие, что предпринять дальше. В женских зонах их презирали и «опускали», делая «ковырялками» (сродни «опущенным» в мужских лагерях — самой низшей касте, из названия понятен род их основных занятий). Вторая по популярности категория преступлений была наркоторговля.
Среди заключенных есть и талантливые личности, которые прекрасно танцуют, поют, сочиняют стихи, рисуют и так далее.В течение срока, они обычно продолжают заниматься любимым делом, развивая навыки, поэтому с тюрьмы выходят с могучим потенциалом за плечами.Камеры общего поселенияВсе люди мечтают об уединении, к сожалению, в женских тюрьмах об этом можно забыть.
Иерархия в женских тюрьмах. Как сидят на женской зоне?
И только через неделю поняла, что меня на два месяца здесь закрыли — для начала.В шесть утра подъем — мне было плевать, спала дальше, не знала, что кровать надо заправлять.
За это могли в дело нарушение записать. Подали молочную кашу — поела от души, чай дали сладкий.
Мне показалось, все очень хорошо.
Некоторые, правда, бились в истерике.
Стояла одна такая, доказывала дежурному: «Вы меня ни за что посадили».
А он ее вообще знать не знает.
Не понимала она, что другие люди сажают. Сразу скажу — как на воле себя ведешь, так и там надо. Вежливость всегда ценится — все мы люди, и если ты туда попал, надо себя вести нормально.
Без ссор проще добиться того, что нужно.С первого дня в СИЗО я писала дневник, мама — молодец, сразу же сделала передачку: ручку, бумагу, еду. Без передачек трудновато, но выжить можно.
Самое главное — кофе, чай, сигареты.
Минимум тебе дают — кусочек мыла и еду, которую там приносят.
Главное не быть брезгливой и щепетильной, потому что если будешь всего кичиться, сойдешь с ума. Такие тоже были.В камере, уже после карантина, всех интересовала моя жизнь.
Я рассказала, что участвовала в драке против нацистов, что мы срывали им концерты. Интересовались про внешний вид, про татуировки — на воле или в тюрьме их делала? Я думала: совсем они дебилы — такое спрашивать, как такие красочные в тюрьме набить можно?
Начальница тюрьмы на мою татуировку «Ломай систему» посмотрела и сказала: «Здесь у тебя систему сломать не получится, извини».В камере 40 человек. Есть хаты и поменьше — на 12 человек.
Там ужасно: нет отдельного закутка для туалета, нет душа, негде уединиться, даже на своей кровати чувствуешь себя в окружении людей. Висит телевизор, не вся камера хочет его смотреть, а он постоянно включен, если старший так хочет.
А ты книжку хочешь почитать — и хрен почитаешь! В «сорокетнике» такой проблемы нет — все на кухне пялятся в телек. Есть душ, три туалета. Можно спокойно затянуться сигаретой на толчке в одиночестве — хоть какое-то личное пространство.
Между шконками места мало, но развернуться можно.
Четыре кровати одноместные — для избранных: старосидов или мошенниц, старшая кладет туда только «денежных» женщин.В камере стригутся, волосы красят, педикюр можно сделать.
Разрешают передавать косметику.
Подруга-визажист красилась каждый день как на праздник и всех остальных красила, промышляла этим. Для тех, у кого есть деньги, в СИЗО отдельно открыта парикмахерская, есть массажное кресло. Хотят построить солярий — заключенные постоянно автозагаром мажутся, чтобы выглядеть поприличней.
На тех, кто умеет за собой следить и у кого есть бабки, нет отпечатка тюрьмы.Образованные женщины, в основном, сидят по 159-й статье «мошенничество» — богатые, за плечами несколько институтов, у государства пару-тройку миллионов украли. Они ведут себя как на воле: царицы, пальцы веером, сотрудничают с администрацией.
Нормы поведения в тюрьме, определяемые особым этикетом, сильно влияют на взаимоотношения с заключенными. И вот здесь очень важно понимать, с кем вам придется иметь дело.
Если рассмотреть общую массу заключенных, можно выделить две разновидности арестантов: блатные (братва) и мужики.
Блатными называют людей, которые живут по особым воровским «понятиям». Сами себя они обозначают как бродяг, братву, босоту и т. д. Работники милиции в данном отношении более конкретны. Для них блатные – это профессиональные преступники.
Из этой статьи Вы узнаете всю правду про тюремные опущения и настоящие ощущения.
Несмотря на то, что Вы находитесь на женском сайте, сегодня мы будем беседовать про зону.
Сам я не сидел- и тьфу, тьфу, тьфу.
Получая регулярно подробные письма, я сортирую их по полезной важности.
Буквально на днях пришло письмо, в котором меня попросили опубликовать весь текст в открытом доступе.
Зачем- сам не знаю.
Женщина представилась Зоей, и рассказала мне про то как опускают в зонах и тюрьмах.
Кстати, различие между зоной и тюрьмой достаточно значимое. Но об этом потом.
В голове обывателя опущенные люди имеют представление не слишком правильное.
Опущение чаще всего сопрягают с актом “принудительного использования” в тот или иной проход.
На самом же деле, уже достаточно давно “опущенных долбежкой” заключенных не существует как класса.
Некогда была воровская сходка, на которой было запрещено наказывать пером и детородным органом.
Психология заключённого, если таковая имеется
Не для кого не является секретом, что есть у нас тюрьмы. Идея создания коммунизма при котором собирались отметить деньги и реконструировать тюрьмы с огромным «успехом» провалилась.
По статистике только в Москве и питере,
Тюрьмы Москвы; (7: 7 с.)
Тюрьмы Санкт-Петербурга; (5: 1 кат., 4 с.)
Конечно я вам не скажу за всю Россию!
Очень интересно заглянуть в глубину сознания заключённого на пожизненный срок. Может ли исправить такого человека тюремное заключение. Признает ли он свои преступления и раскается ли в содеянном . очень интересные вопросы.
Чтобы попытаться на них ответить заглянем в рассказы заключённых одной из самых угрюмых и страшных тюрем России: «Чёрный беркут»
. Может ли исправить тюрьма и все ли в ней сходят сума.
Касболат Байкулов отсидел четыре года и в прошлом месяце вышел по УДО. На зоне промоутер вёл популярный твиттер(сейчас его читают 180 тысяч человек), ещё до выхода на свободу запустил свою линейку одежды и стал звездой. Оказавшись на воле, он дал не одно интервью о жизни в застенках. Однако за кадром осталась ещё одна значительная часть быта любого заключённого: отношения с супругом или партнёром и вообще сексуальная жизнь. Касболат согласился рассказать вашему любимому самиздату о том, как 80 % семей разрушаются после посадки, как заключённые ищут новую пару, в каком приложении найти разовый секс, если ты в колонии, и почему ощущение духовной близости зеку могут дать только коты.
Как решают проблемы любви и секса а лагерях и тюрьмах
- Тетерников, Лев Искусство любить. Тантра для современного человека / Лев Тетерников. — М.: Амрита, 2012. — 240 c.
- Дружинин, В. Н. Психология семьи / В.Н. Дружинин. — М.: Питер, 2005. — 176 c.
- Клауд, Генри Фактор матери / Генри Клауд , Джон Таунсенд. — М.: Триада, 2005. — 328 c.
- Крысько, В. Г. Общая психология в схемах и комментариях. Учебное пособие / В.Г. Крысько. — М.: Вузовский учебник, Инфра-М, 2016. — 200 c.
- Носов, С. С. Половая идентификация ребенка в кинетическом рисунке семьи. Психодиагностическое пособие / С.С. Носов. — М.: Флинта, 2013. — 149 c.
Чаще всего главной в камере является наиболее авторитетная и долго находящаяся в лагере женщина. Однако первоходки сидят отдельно от остальных зэчек.
Как и в мужских зонах, старшую, как правило, назначают с одобрения начальства и она является связующим звеном между администрацией и арестантками. Собственно, на этом вся иерархия в современных женских тюрьмах и колониях и завершается. Остальные подчиняются старшей, которая следит за тем, чтобы в камере соблюдался порядок, не нарушался график уборок, и пресекает особенно бурные проявления чувств, будь то скандалы опытных зэчек, или рыдания новенькой, впервые преступившей порог камеры.
В основном же, женские колонии напоминают большие женские общежития. Женские разборки чаще всего завершаются выяснением отношений на повышенных тонах. Конечно, иногда случаются и драки и коллективные избиения виновной на эмоциях, но это скорее исключение, чем правило.
Однако в женских лагерях советских времен свои понятия, своя иерархия и свои отверженные все-таки были. Понятия, аналогичные понятиям в мужских лагерях, появились вместе с ними в 30-е годы и почти полностью пропали после реформы 60-х годов. В женской колонии были и свои блатные, и свои черти, и свои опущенные.
Блатные зэчки-воровайки – профессиональные преступницы существовали в женских колониях также, как и в мужских. Однако их положение в лагере сильно отличалось от положения блатных в мужских лагерях. В мужских колониях блатным нельзя выполнять общественную работу и вообще работать, это для них считается унизительным. Профессиональный преступник по понятиям работать не может. У женщин же по отношению к труду позиция была всегда более нейтральная.
Сейчас, в отличие от советских времен, воровки особым уважением не пользуются, скорее наоборот, некоторые бывшие женщины заключенные вспоминают, что в их колониях воровок не очень любили и считали, что они могли украсть у своих.
К активистам же в советских тюрьмах могло быть двоякое отношение. Если мужские колонии до сих пор делятся на красные, где руководит администрация, и черные, где власть принадлежит блатным авторитетам, то в женских колониях такого не встречалось.
В мужской черной колонии активистов очень не любят, в женских же колониях работать на должностях особо зазорным не считалась, если только это не было связано со стукачеством или другим вредом, причиняемым коллективу зэчек.
Существовал и свой аналог «чертей» их называли «грибами». Грибы – это ступень в иерархии, чуть выше опущенных. Как правило, это были женщины, которые в прошлом бомжевали, много пили, или неопрятные сельские женщины с низким уровнем образования. Над теми женщинами, кто имел неряшливый внешний вид и забывал о чистоплотности, насмехались и всячески унижали.
В женских зонах СССР мыло было ценной валютой, наравне с сигаретами и чаем.
«Горохами» называли самых младших, молодняк. Грибов и горохов использовали по мере возможности в разных ситуациях по-разному. Они занимались какой-то вспомогательной работой, обслуживали, например, убирали, мыли и чистили туалеты и так далее. За это они получали защиту, сигареты, кофе и чай, а в некоторых колонии за это их могли просто не бить.
Были в советских женских колониях и опущенные. Например, к категории опущенных относили тех, кто на воле занимался оральным и анальным сексом. Если неопытная первоходка имела глупость разболтать сокамернице этот факт своей биографии, то ей было обеспечено брезгливое отношение и полный бойкот. Ее не пускали за один стол с собой, не делились присланными с воли продуктами и всячески избегали.
Но по-настоящему отверженными в женских зонах становились детоубийцы, к ним относились также, как в мужских колониях к совратителям малолетних и насильникам. Они были самой низшей кастой, самыми презираемыми людьми.Стоило зэчкам узнать, что с ними в камере находится женщина, которая убила или пыталась убить ребенка, ее жизнь превращалась в кошмар.
Убивали в женских зонах крайне редко, но цепь изощрённых издевательств, избиений и унижений была способна довести детоубийцу до попытки наложить на себя руки.
К детоубийцам и в современных женских зонах, по-прежнему, отношение самое негативное.
Обряд «опускания» в женских тюрьмах тоже имел место. Такую женщину, сговорившись заранее, ловили всей камерой, прижав в углу, который плохо просматривается из глазка, затыкали рот и брили налысо. Поскольку та вырывалась, то голова у нее оказывалась в порезах. Даже если надзиратели замечали возню в камере и пресекали расправу, на голове у женщины все равно оставалась одна или две дорожки. В некоторых зонах, после того, как виновную побрили, все обитательницы камеры по очереди справляли на нее малую нужду. От лагеря к лагерю этот ритуал сильно различался.
Иногда зэчки устраивали сокамернице изощренные издевательства, макали головой в унитаз, или обмакивали туда зубную щетку, после чего заставляли чистить ею зубы.
Однако статус опущенной в женских колониях никак не был связан с гомосексуальностью.
Гомосексуальные связи в женских зонах и тюрьмах, в отличие от мужских тюрем и лагерей, никогда не считались чем-то, что роняет достоинство одной из зэчек. В мужской колонии гомосексуальность это самая тяжкая провинность, заключенные вступающие в интимную связь в пассивной роли, это люди даже не второго, а пятого сорта. Их всячески игнорируют, с ними нельзя есть, пить, делить с ними что-либо.
В женской колонии такого нет, жаждущие близости одинокие женщины создают пары и окружающие к этому относятся вполне нейтрально.
Лесбийские пары в местах лишения свободы бывают двух видов.
Одна категория называется «половинки». В такой категории обе девушки выглядят и ведут себя вполне по-женски, зачастую это первоходки, которым просто стало одиноко и захотелось тепла и близости. Эти отношения больше напоминают дружбу с романтическим подтекстом.
Вторая категория отношений возникает между так называемыми «коблом» и «ковырялкой». Коблом называют зечку, которая практически лишилась женских черт, и голосом, и манерами, и фигурой она похожа на мужчину, да так, что иной раз и не отличишь. Такие коблы, оказавшись в камере, начинают искать себе пару. Завоевав партнершу, они ведут себя вполне по-мужски, защищают свою подружку, ревнуют ее, стараются баловать, а иногда и демонстрируют настоящий деспотизм.
Естественно, что и роли у таких парочек строго распределены. Проблема кобла достать или купить чай, какие-то продукты, а вот ее подружка, которую называют ковырялкой, должна все это приготовить и накрыть на стол.
Интимные отношения в женских колониях происходит по обоюдному согласию. Лесбийские пары бывают очень прочными, иногда такие отношения длятся весь период заключения, а случается, что и сохраняются после освобождения.
Досмотр (или шмон) предполагает выявление тюремщиками запрещенных вещей и их дальнейшее изымание. В женских колониях эта процедура происходит со значительной долей унижения: узницу могут заставить раздеться догола, искать во рту и в волосах. Каждый шок одежды прощупывается шмонщиком. Подразделяется досмотр на:
- легкий (проход через рамку, проверка карманов);
- глубокий (полное раздевание);
- плановый (2-3 раза в месяц);
- внеплановый (в любой момент).
Чаще всего досмотр устраивают по приходу с прогулки (или со смены), перед встречей со следователем или адвокатом.
«Любовь на зоне»: заключенные рассказали, как строят отношения с женщинами
К сожалению, хэппи-энды у тюремных романов случаются редко. Больше половины браков, заключённых в колонии, распадается в первый же год после освобождения супруга. Случаи, когда бывший сиделец возвращался за решётку из-за ограбления или убийства новоиспечённой супруги или её родственников, не так уж и редки.
Впрочем, тюремные казановы не отчаиваются, продолжают, как ни в чём не бывало, вести переписку с новыми заочницами, шлют им трогательные весточки. И девушки, нежно рассматривая фотографии незнакомцев в робе, принимаются писать ответные письма.
Отхожее место в любой тюрьме никогда не называется «туалетом». Еще в дореволюционной России арестанты обоих полов использовали заменяющие это понятие жаргонные выражения. Даже политические заключенные — в массе своей высокообразованные дамы, а порой и наследницы аристократических фамилий — применяли именно их. Бадью для сбора нечистот именовали «парашей» или «старушкой». Эти жаргонизмы в ходу и в мужских тюрьмах.
В женской тюрьме есть категория заключенных, которые попадают в сексуальное рабство к надзирателям и другим представителям лагерной администрации («кумовьями»). Зэчки называют их «рублевыми». Это понятие пришло еще из сталинского ГУЛАГа. За свои услуги сексуальные рабыни получают определенные привилегии: могут не выполнять общие работы, получают дополнительное питание и пр.
Не все «рублевые» одинаковы. В 20—50 годы на Соловках существовала целая классификация привилегированных узниц: «полурублевые», «15-копеечные» (или «пятиалтынные») и собственно «рублевые». В зависимости от ранга женщина получала разные послабления и «бонусы». Если же зэчкаотказывалась вступать в сексуальный контакт с «кумом», она была обречена на постоянные жестокие притеснения.
В женских колониях очень распространены так называемые «семьи». Они представляют собой небольшие группы женщин, которые совместно ведут нехитрое хозяйство и оказывают друг другу всяческую поддержку. «Семья» может состоять из двух и более человек. Причем, между ними не всегда существуют сексуальные отношения. «Семья» образуется для того, чтобы облегчить существование ее членов. Жизнь в заключении сурова, а вместе выживать гораздо легче.
«Любовь в законе». Чем заканчиваются тюремные романы
Низшую категорию заключенных составляют «колхозницы» — забитые и глупые зэчки. Сюда же можно отнести и «бычкососок». Так называют слабовольных, опустившихся сиделиц, которые не брезгуют подбирать окурки за другими.
При всей грубости лексикона и жесткости градации заключенных жизнь в женских колониях проще и сноснее, чем в мужских. У женщин меньше агрессии, реже случаются жестокие конфликты с членовредительством, зачастую даже налагается запрет на использование в разговорах тюремной «фени». За соблюдением этого правила следит старшая по отряду.
Галине 42 года. Она работает продавцом в продуктовом магазине. Муж от неё ушёл несколько лет назад, сын уже вырос и живёт в другом городе. А о ком-то заботиться хотелось. Два года назад женщина зарегистрировалась на сайте знакомств, сходила на пару свиданий, но ни один из кандидатов ей не подошёл. Прошлой зимой Галине написал молодой человек, представился Владимиром.
— Начали общаться, интересный такой мужчина. Правда, моложе меня на 10 лет, но он говорил, что я ему нравлюсь, выгляжу хорошо — точно не на свой возраст. Обменялись телефонами, но он сказал ему не звонить. Пообещал, что сам наберёт, когда будет время. И предупредил, что звонок будет через WhatsApp, потому что связь плохая, — рассказывает Галина.
Первый звонок раздался поздно вечером. Проговорили около часа. Только какой-то шум был всё время, будто много мужчин в одной комнате о чём-то разговаривают. Галина этому значения не придала. В течение месяца Владимир писал и звонил, но встретиться никак не получалось: он утверждал, что всё время занят и находится в командировках. Женщина признаётся, что влюбилась по телефону, казалось, что у них столько всего общего… Поэтому, когда Владимир, плача, рассказал, что на самом деле он отбывает наказание в колонии строгого режима, её это не смутило. К тому же он убедил Галину, что в тюрьму попал из-за «подставы» своих знакомых и никакого преступления не совершал. По его словам, срок подходил к концу: буквально год подождать — и он будет на свободе. А значит — вместе с любимой.
При этом на зоны до сих пор приходят пачки традиционных писем от женщин, которые желают познакомиться с заключёнными и готовы ждать, приезжать, присылать деньги.
— Раз в месяц к нам надзиратель заходил, чтобы мы хотя бы на несколько писем ответили. Обычно это перед какими-то проверками было, нельзя, чтобы столько корреспонденции оставалось. В конвертах письма и фотографии, часто духами набрызганные. Это всё смешно было нам, молодым пацанам, которые уже к Интернету привыкли, — рассказывает Александр.
Схема, на которую попалась Галина, стандартная: милое общение, имитация занятости, откровенное признание с дрожью в голосе, намёк на возможность бурной встречи, исчезновение. Длительные свидания разрешены заключённым два раза в год. Но, как отмечают сами зэки, за небольшую плату можно договориться с сотрудниками колонии на встречи раз в три месяца и даже чаще.
Какой жаргон используют русские женщины-зэчки
Если женщина передавала мужчине деньги под расписку во время свидания, то с этим документом она может обратиться в суд и попытаться вернуть свои средства. Но, как правило, никаких бумаг влюблённые дамы не составляют. Они просто дарят свои деньги заключённым в надежде на благодарность и будущее создание семьи. Аргумент «он мне обещал», по словам юриста Андрея Некрасова, не работает.
— Можно обратиться в суд с иском о незаконном обогащении, но только если у женщины есть паспортные данные ответчика. И тогда в суде она будет доказывать, что ошибочно отправила деньги и теперь просит их взыскать. Но, как правило, паспортных данных нет, да и суммы не такие, чтобы из-за них идти в суд, привлекать адвокатов. Поэтому заключённые продолжают свои хитрые махинации, а женщин, которые им верят, меньше с каждым годом не становится, — добавил Андрей Некрасов.
Галина выплатила кредит за своего осуждённого «суженого». Теперь с зэками связываться не хочет. Жалко даже не денег, а потраченных нервов и пролитых слёз. Её подруга, которая сейчас сидит на сайте знакомств и знает всю историю Галины с заключённым, говорит, что Владимир завёл новую страницу и, вероятно, ищет новых возлюбленных, которые готовы ждать и спасать. Но спасать им нужно только себя.
- Новости
- Истории
- Разбор
- Игры
- Шапито
- Подкасты
- Meduza Live
- Вечерняя Медуза
- Срочные новости
- Все новости
- Шапито
- Бот
- О «Медузе»
- Кодекс редакции
- Блог
- SecureDrop
Новое в блогах
Видео 41982
38996
Видео 29434
Фото 16334
Фото Видео 27980
Кирилл Русаков
По каким «понятиям» живут в женских тюрьмах: правила, быт и иерархия
31852
Фото 11888
В российских тюрьмах часто можно встретить так называемых «мамок» — женщин, бывших на воле сутенёршами и держательницами притонов. Им стать криминальными женскими авторитетами проще простого. Благо опыт в ведении дел в женском коллективе у них уже имеется. «Мамки», попав в тюрьму, быстро наводят порядок и устанавливают свои правила в камере. Большинство зечек старается всеми силами приблизиться к «мамкам» и стать частью их свиты. Это сулит большие привилегии.
Но приблизиться к «мамке» в тюрьме не так-то просто. Для этого как минимум нужно отсидеть хотя бы половину срока. Особенно котируются заключённые, которым родня часто присылает большие передачки. Но и это не может гарантировать повышения в статусе. Кроме того, женщины в тюрьмах могут стать авторитетами и другими путями.
Все начинается с СИЗО. В следственном изоляторе надлежит находиться до того момента, пока приговор не вступит в законную силу. Для новичка — это серьезное испытание, но скорее морального толка.
То, что показывают в фильмах, как новоприбывших встречают, избивая, насилуя, отбирая вещи, по большому счету, не соответствует реальности. Но однозначно есть стресс, непроходящая тревога, напряжение от неизвестности и осознания себя в новом статусе.
Камера разделена на три комнаты, двери между ними отсутствуют. В каждой из комнат стоят по 21 двухъярусных кровати, что подразумевает 42 места. В лучшем случае рядом с кроватью может находиться тумбочка, приваренная к полу, где позволено хранить допустимые личные вещи.
В худшем случае, имущество складывают в пакеты. Туалет, комната для приема пищи, откидное окошко — “корма”.
Оперативникам СИЗО всегда требуются “свои” люди, которые будут приносить нужные им сведения. Как правило, на роль доносчика выбирается негласный лидер, способный влиять на мнение большинства. Такому человеку не составляет труда войти в доверие к сокамернице и выведать информацию, нужную оперативнику. Уточнять не нужно, что подобный контингент в заключении не жалуют.
Особое отношение получают те, кто на сотрудничество не идет. За отказ закономерно следует наказание. Например, используется зачастую такой метод. Узнав, что несговорчивая заключённая получила долгожданную посылку, оперативник может решить, что женщину надо срочно перевести в камеру в противоположном конце этажа, не важно по какой причине.
Мужа посадили в тюрьму: 5 советов психолога, как пережить
Как только приходит документ, подтверждающий, что приговор вступил в законную силу, женщину оповещают, чтобы она собирала вещи. Куда ее направляют, как долго ехать, что с собой брать, никто не говорит.
Начинается новый, мучительный своей неопределенностью, период.
С вещами женщина отправляется в “сборку”, место, где собираются для отправления заключенные, каждый по своему направлению. Подъезжает автозак, который отвозит их на вокзал.
Там женщин пересаживают в “столыпинский” вагон. Вагон цепляют к поезду, и в путь.
На протяжении всего пути несколько раз в день проходит перекличка, женщин постоянно обыскивают на предмет запрещенных вещей, им неоднократно приходится раздеваться и снова одеваться, вытряхивать содержимое сумок, которые тут же срочно нужно собрать.
Новоприбывших на зоне встречают медосмотром, выдают одежду, в которой надлежит ходить весь срок. Теперь женщина по требованию обязана называть свою фамилию, имя, отчество, год рождения, статью и срок отбывания наказания.
До 2003 года на зоне женщины лишь частично придерживались “понятий”. Стукачей не любили и всячески их наказывали, сотрудничать с администрацией было зазорным. После 2003 года ситуация изменилась.
К администрации стали обращаться не столько с жалобами по-существу, но и с обыкновенным доносами, тем самым заслуживая себе поощрения.
Стукачи стали находиться под защитой сотрудников колонии, для них оказались допустимы и мелкие нарушения, на которые верхушка просто закрывала глаза.
Как и в СИЗО, в тюрьме живут “семейками”, так легче организовать быт, да и тесное общение скрашивает серую жизнь заключенного. Последствия такой привычной, почти семейной, коммуникации заметно ощутимы, когда кого-то из “семейки” выпускают на волю. Оставшемуся трудно все начинать сначала.
“Семейки” не всегда подразумевают любовную связь, но бывают и такие случаи.
Среди женщин в колонии довольно сильно распространены однополые отношения. Таких называют коблы и ковырялки. Отдельную статью про них Вы можете найти на нашем сайте.
В некоторых тюрьмах со стороны администрации намеренно идет активная поддержка таких пар, опять же не из лучших побуждений, а для того, чтобы манипулировать, заставляя одного из партнеров влиять на свою половину.
Стоит отметить, что в мужских колониях обратное, негативное, отношение к гомосексуализму. Геи относят к низшей касте, им достается самая грязная работа и запрет на место за общим столом.
Отдельной темой стоит оговорить положение беременных и женщин, родивших в тюрьме. На сегодняшний день отношение к этой уязвимой категории заключенных несколько изменилось, но нотки осуждения “непутевых мамаш” по-прежнему присутствуют.
В заключении у женщины мало возможности отстоять свои права, при этом пресс администрации колоссальный. Практически все работают, так быстрее проходит время, да и лишние деньги не помешают.
В тюремном магазине ассортимент скуден, а цены зачастую завышены. Нехватка качественной пищи быстро сказывается на здоровье заключенных. Потерять зубы и посадить желудок — элементарно. Рассчитывать можно только на передачи родных, но не факт, что они попадут в руки в должном виде. Жаловаться бесполезно, письма, звонки прочитываются и прослушиваются.
Работы на зоне предостаточно. Основной труд — шитье. Швейная фабрика располагается в ангаре, в котором машинки стоят одна за другой. Каждый выполняет свою операцию в рамках общего заказа. Если ты по какой-то причине не справляешься со своей работой, то тем самым тормозишь всю работу. Соответственно, разбираться и помогать тебе никто не будет. Вместо этого ожидаемы ругань и тумаки.
Находясь в стрессе, как правило, многие все же быстро осваивают необходимую операцию.
Часть заключенных отправляют на работы, связанные с обслуживанием зоны. Например, в отдел технического контроля, где проверяются изделия на предмет брака. Плотники, библиотекари, слесари, бригадиры — те места, куда стремятся попасть женщины со швейной фабрики.
Монотонный швейный труд не многие выдерживают.
Согласно современному воровскому кодексу криминального мира, женщина не может стать вором в законе. Однако она может добиться сходного статуса, став авторитетом в женской колонии.
В мужских и женских тюрьмах действуют различные правила для заключённых, женщины не соблюдают мужские воровские понятия. Но определённая тюремная иерархия присутствует и там, и там. Так что же нужно сделать женщине, чтобы подняться на её вершину?